вторник, 18 сентября 2012 г.

ДЕТЕКТИВНАЯ ИСТОРИЯ О ПРИКЛЮЧЕНИЯХ СВИТКОВ МЁРТВОГО МОРЯ*


Ну вот, наконец, сегодня добрался до места открытия знаменитых рукописей Мертвого моря, - сокры­тых в пещерах Кумранского массива документов колоссальной науч­ной ценности. Всего их свыше 40 тыс. – от мелких и мельчайших фраг­ментов до громадных свитков. Суммарно они представляют собой остатки поч­ти 600 книг.
 По историческим меркам открытие произошло совсем недавно — всего чуть более 70 лет назад. Но, несмотря на это, даже точная датировка многих связанных с находкой событий сегодня под вопросом. Считается, что рукописи всплыли в 1947 году. Однако юный бедуинский пастух Волчонок Мухаммед (Мухаммад эд-Диб) рассказывает, что в один из зной­ных дней 1945 года он вдруг обнаружил пропажу: в стаде, которое он перегонял на новое пастбище, пропала коза. Оставив животных на попечение своих друзей, он отпра­вился на поиски. Довольно долго пастух бродил по хол­мам Иудейской пустыни, прежде чем оказался у входа в пещеру, уходящую вниз, подобно колодцу. Ему вдруг пос­лышалось блеянье козы. Он решил, что, может быть, она просто провалилась. Юноша начал кидать вниз камеш­ки, но вместо отклика потерянного животного время от времени слышал странный звук разбивающейся глиняной посуды. Спустившись в пещеру, он и в самом деле обнару­жил кувшины, которые один за другим разбил в надежде найти сокровище. Но ничего подобного там не оказалось. Только в одном из них он наткнулся на свернутые куски кожи, испещренные какими-то каракулями. Парень ре­шил прихватить кожу с собой, прикинув, что она может пригодиться для ремней на сандалиях, которые у него и его спутников изрядно поизносились... Кстати, козу па­рень так и не нашел. Куски кожи Мухаммед положил в вещевой мешок, где они благополучно пролежали года два, пока однажды к нему не зашел дядя и не предложил продать их надежным людям в Бейт-Лехеме (Вифлееме). Весной 1947 года бедуины показали несколько кожа­ных свитков торговцам антиквариатом, которые, угадав их древность, известили настоятеля монастыря св. Марка митрополита Афанасия. Узнав, что они из района Кумрана, митрополит проявил к свиткам жгучий интерес и, разумеется, решил выяснить точное место находки. Но он опоздал: бедуины ушли из Бейт-Лехема. И все же на­стоятель не отступил. Через некоторое время ему уда­лось встретиться с ними и приобрести пять рукописей за 50 фунтов, причем две из них оказались частями одного свитка – ставшего впоследствии известным как «Устав общины». Митрополит послал своих людей обследовать пещеру; вероятно, именно они отыскали там оставшиеся от свитков фрагменты.
По инициативе митрополита Афанасия в августе 1947 года одну из рукописей впервые осмотрел компе­тентный специалист – голландский ученый Ван дер Плог, гостивший тогда во Французской археологичес­кой школе в Палестине. Он совершенно правильно оп­ределил ее как Книгу пророка Исайи. Потом свитки ос­мотрели еще некоторые ученые, но не проявили к ним особенного интереса.
Тем временем, в ноябре 1947 года, иерусалимский тор­говец древностями позвонил по телефону профессору Ев­рейского университета в Иерусалиме Элиезеру Сукенику и вызвал его к границе, проходившей в то время прямо по территории города. Через ограждение он протянул ученому кусок кожи, исписанный древними еврейскими буквами. Это была часть все той же находки Мухамме­да, которую не удалось перехватить митрополиту Афа­насию у бедуинов. Профессор Сукеник сразу установил большую древность и особую ценность рукописи. Через посредство антиквара ему удалось связаться с бедуина­ми из Бейт-Лехема и приобрести три рукописи вместе с сосудом, в котором они хранились в пещере. Ученый «на глазок» датировал их эллинско-римским периодом.
В конце января 1948 года Э. Сукеник получил письмо от доверенного лица митрополита Афанасия, который про­сил профессора о свидании. Место и время встречи должны были оставаться тайной. Ночью, при свете карманного фонарика Сукеник рассмотрел показанные ему рукописи и в одной из них узнал текст Книги пророка Исайи, дру­гие рукописи оказались частями свитка «Устава». Было решено организовать встречу митрополита Афанасия с ректором Еврейского университета в Иерусалиме для пе­реговоров о приобретении рукописей. Но прежде посред­ник, давний знакомый профессора по археологическим раскопкам в Палестине, доверил ему свитки на три дня для более детального обследования. За это время ученый успел сделать из них обширные выписки. Э. Сукеник не стал тратить времени даром — в ожидании дальнейших событий профессор приступил к расшифровке приобре­тенных им текстов. Уже в 1948 году он опубликовал свой первый выпуск с обзором рукописей под названием «Ук­рытые свитки»; второй вышел в 1950 году.
Между тем митрополит Афанасий не спешил выходить на связь с руководством Иерусалимского университета. Вероятно, ему казалось, что лучше иметь дело с амери­канцами, и в феврале 1948 года он обратился в Школу восточных исследований (США) в Иерусалиме. Так все пять рукописей митрополита оказались в руках молодого ученого Джона Тревера, у которого древность свитков с самого начала не вызвала сомнений. Чтобы убедиться в этом окончательно, ему достаточно было сличить их «с папирусом Неш», названным так по имени английского археолога В. Л. Неша, - самым древним из известных рукописных памятников до кумранских открытий, дати­рованным около I века н.э.
Получив разрешение митрополита, Д. Тревер вместе с коллегой У. Браунли начал фотографирование руко­писей. Фотокопию свитка с Книгой Исайи Тревер пос­лал выдающемуся востоковеду профессору У.Олбрайту. В ответном письме Олбрайт поздравил молодого коллегу «с величайшим из сделанных в новое время открытий рукописей» и датировал свиток I веком до н.э. Тем вре­менем Тревер и Браунли завершили фотографирование и идентификацию еще двух древних книг. Два свитка, соединенные учеными, оказались тем самым «Уставом», на котором впоследствии была основана господствующая до последнего времени теория Кумранской общины. Еще один оказался комментарием на текст пророка Хавакукка, древнейший из дошедших до нас комментариев биб­лейских текстов. Последний свиток с четвертой книгой был так сильно поврежден, что в те годы его не могли даже развернуть.
Весной 1948 года руководитель американской восточ­ной школы М. Берроуз начал подготовку к фундамен­тальной публикации о кумранском открытии. Американ­цы отправились из Иерусалима в США, где приступили к дешифровке текстов и подготовке их к печати. Им, по­хоже, удалось убедить митрополита Афанасия, что пуб­ликация привлечет внимание к свиткам и увеличит их цену. Тогда же в прессе появились первые сообщения о находке рукописей вблизи Мертвого моря.
Тем временем митрополит тайно вывез рукописи за границу и поместил на хранение в сейфе одного из нью-йоркских банков. Нужно сказать, что сделал он это весьма своевременно: в ходе Арабо-израильской войны летом 1948 года монастырь св. Марка сильно пострадал от пожара, и это могло привести к утрате бесценных рукописей.
В сентябре 1948 года почти одновременно с публи­кацией Э.Сукеника, о которой мы говорили выше, по­явились первые статьи Д.Тревера и М. Берроуза о ру­кописях Мертвого моря. В 1950-51 годах американцы издали два тома с факсимиле трех дешифрованных ими рукописей - «Устава», «Комментариев на Аввакума» и книги Исайи. С тех пор поток публикаций, исследова­ний, статей не прекращался по сей день.
Свитки митрополита Афанасия пролежали в бан­ковском сейфе до лета 1954 года. Ему пришлось силь­но уменьшить цену – с 1 миллиона до 250 тысяч дол­ларов, прежде чем нашелся покупатель. Им оказался профессор Иерусалимского университета Игаэль Ядин, сын к тому времени уже покойного Э. Сукеника. Так свитки Мертвого моря вернулись домой.
Конечно, ученые вскоре сообразили, что «пещера семи свитков», или «пещера № 1», возможно, не единс­твенное место в округе, где могли храниться рукописи. Но археологи были не одиноки в своих надеждах: в свою очередь, бедуины открыли неплохой источник доходов и взялись за дело с необыкновенным рвением: если пер­вые найденные ими рукописи ушли практически за бес­ценок, то новые находки продавались гораздо дороже. В результате были обследованы сотни пещер к северо-западу от Мертвого моря. Рукописи были обнаружены лишь в нескольких из них – не только литературные произведения, но и деловые документы. Особый интерес представляют находки, относящиеся ко времени восста­ния Бар-Кохбы (132-135 годы). По-видимому, пещеры, расположенные неподалеку от Кумрана в вади Мурабаат, служили укрытием для повстанцев.
Уже к началу 60-х годов прошлого века археологами и бедуинами было обнаружено около 40 тысяч фрагмен­тов рукописей на коже, пергаменте и папирусе, кото­рые представляли собой остатки около 600 книг, при­чем только не более десятка дошли полностью или почти полностью. Всё остальное — отрывки, иногда буквально клочки с несколькими или даже одной буквой, часто едва различимой.
После Шестидневной войны, когда территории к за­паду от Мертвого моря перешли под юрисдикцию Из­раиля, в Иерусалиме состоялась специальная научная конференция, которая подвела итоги нескольких деся­тилетий работы. Вскоре были организованы группы уче­ных, которые разрабатывали различные направления исследований. Так возникла новая наука — кумранистика. Между тем поиски продолжались, была обследо­вана едва ли не каждая пядь земли в этой части Иудейской пустыни. В результате почти в 250 пещерах были обнаружены 900 свитков и их фрагментов.
Это было одно из величайших археологических от­крытий XX века.
Однако в конце 60-х годов и далее все материалы, находившиеся в ведении Рокфеллеровского археологичес­кого музея в Восточном Иерусалиме, всё еще оставались в полном и безраздельном распоряжении узкой группы специалистов, которую возглавляли Ролан до Во и его преемники. Лишь в 1991 году после скандальной отстав­ки кумраниста-антисемита Джона Страгнела группу воз­главил профессор Эммануэль Тов, и исследовательская деятельность приобрела подлинный размах. До этого работа шла ни шатко ни валко: 1-й том оксфордской серии «Открытия в Иудейской пусты­не» вышел в 1955 году, к 1967 году – еще четыре тома; к 1990 году вышел 8-й том, имеющий мало отношения к кумранской проблеме. А после, в течение всего лишь девяностых,  было издано еще тридцать томов. 37-й, итоговый том увидел свет в 2001 году.
Всё говорило о том, что свитки Мертвого моря — ос­татки большой библиотеки.
Но кому она принадлежала?
Ключ к решению задачи оказался поблизости.
Дело в том, что скалы с пещерами, в которых было обнаружено «основное хранилище», находятся пример­но в полукилометре от руин древнего поселения, о ко­тором ученым было известно еще в XIX веке. Конечно, о них «вспомнили» археологи Ролан де Во и Ланкастер Хардинг, проводившие раскопки в Кумране с 1951 по 1957 годы. Они нашли там израильское поселение се­редины VIII-VI веков до н.э. Следующее по времени поселение возникло там гораздо позже – во II веке до н.э. и просуществовало до 68 года н.э., когда было заня­то римлянами. Во время восстания Бар-Кохбы здания ис­пользовались иудейскими повстанцами, после чего были окончательно заброшены.
Наиболее важной частью комплекса Хирбет Кумран, по мнению археологов, является северо-восточный «квадрат» 37 на 37 метров, возникший на месте более древнего поселения. В северо-западном углу его распо­ложена двухэтажная башня с массивными стенами тол­щиной 1 м 30 см. Живой интерес ученых вызвала длин­ная прямоугольная комната: Ролан до Во сразу решил, что это был скрипторий, то есть место, где писались и переписывались рукописи. О таком экзотическом на­значении комнаты свидетельствовали остатки стола, а также чернильницы — целых пять штук. На двух других имевшихся в комнате столах обнаружились выемки, как смело предположил Р. де Во, для воды, которой писцы совершали ритуальное омовение рук, если в тексте вдруг встречался тетраграмматон, сакральное четырехбуквен­ное обозначение имени Всевышнего. Странно, что уче­ный не сообразил, что писать сидя за столом люди ста­ли значительно позже. В древности они располагались в позе, похожей на йоговский «лотос», положив рукопись на колени. Уже потом, при детальном анализе выясни­лось, что чернильницы принадлежат к разным периодам, три из них – вообще III века (нашей эры!), когда руко­писи были давно написаны, а Иудея – опустошена.
В комплексе была найдена кухня с хорошо сохра­нившимися очагами, а также «посудная» с более чем тысячью предметов глиняной столовой утвари. Имелось также обширное помещение для собраний – по мнению де Во, устроенное так, чтобы собравшиеся сидели лицом к Иерусалиму, - со столовой для ритуальных трапез. В комплексе размещались гончарные мастерские с под­собными помещениями, мельницы, пекарня с печами, зернохранилище, стойла для вьючных животных и дру­гие хозяйственные службы. Картину дополняла необхо­димая в пустыне система водоснабжения с цистернами и бассейнами, а также канализация.
Ученые определили, что большая часть предметов из керамики – местного, кумранского производства. Причем графика на сосудах из Хирбет Кумрана оказалась сходной с графикой рукописей из кумранских пещер, что, по мнению археологов, говорило о наличии опреде­ленной взаимосвязи «хранилища» и «центрального зда­ния» и даже, возможно, о том, что они использовались членами одной общины. В пещерах был найден желез­ный топорик-кирка, который, как отмечал Ролан де Во, соответствует описанному Иосифом Флавием (ок.37-ок.100) орудию: его носили при себе ессеи и использова­ли при отправлении естественных потребностей - выка­пывали ямку, а потом засыпали ее землей.
Вот оно – заветное слово - «ессеи»! Но кто они такие?
Идея о том, что рукописи принадлежали некоей рели­гиозной общине, жившей в Кумране, явилась сразу же. Она была сформулирована еще в начале 50-х годов про­шлого века и с некоторыми небольшими коррективами продержалась до настоящего времени. Вскоре после от­крытия кумранских рукописей ученые припомнили раз­розненные сообщения о находках в районе Мертвого моря древних свитков и скрывавшейся там некоей «пещерной секте». Еще в 217 году один из столпов раннего хрис­тианства Ориген Александрийский (185-254) сообщал о находке неподалеку от Иерихона рукописей на еврей­ском и греческом языках, помещенных в глиняный сосуд. Сохранился также текст письма, направленного около 800 года сирийским митрополитом Тимофеем I (726-823) митрополиту Сергию Эламскому, где речь идет о находке в скале неподалеку от Иерихона еврейских рукописей со стихами, отсутствующими в известных списках библей­ских текстов, как у христиан, так и у иудеев. Эти факты свидетельствуют, что в районе Мертвого моря древние рукописи находили разные люди в разное время.
В книге Иосифа Флавия «Иудейская война» запечат­лен один из самых ярких рассказов об одном из трех самых значительных течений иудаизма того времени — ессеях, стоящих в оппозиции к представителям истеблишмента того времени — саддукеям и фарисеям. Ессеи избегают наслаждений, считая их пороком, добродетелью полагают воздержанность и контроль над собственными страстями. Они презирают богатство и живут единым сообществом. Всё имущество принадлежит всем сообща. Они использу­ют частое омовение для очищения души (этим объясняет­ся обилие ритуальных бассейнов в Хирбет Кумране). Они без устали изучают старинные книги, преимущественно религиозного содержания (вот и скрипторий, и библиоте­ка) . Они ревностно чтут субботу, собираются на ежеднев­ные молебны и трапезы (а вот — трапезная и молельный зал!). Особым почтением пользуется у ессеев их духовный лидер — Законодатель, и его хуление карается смертью. Их богослужения связаны с восходом солнца. Они верят в бессмертие души; даже если за грехи они не будут нака­заны в этой жизни, в следующей их ждет неминуемое на­казание. Интересно, что ессеи расходятся во взглядах на брак. В некоторых сообществах от брака воздерживаются, в других же полагают, что брак допустим, но только для продолжения рода; после зачатия супружеские отношения прекращаются. Всё это говорит о наличии каких-то пере­ходных форм в религиозных представлениях жителей Иу­деи, особенно часто встречающихся на фоне предчувствия глобальных общественных бедствий.
Вот только в сообщении историка не упомянуто о точной привязке общины ессеев к Иерихону и Мертво­му морю. Там сказано только, что «у них нет ни одного города, однако повсюду имеются многочисленные об­щины...»
Зато такая локализация есть у римского ученого Пли­ния Старшего (23-79 годы н.э.)
Он пишет: «На запад от берегов Асфальтового озера (то есть Мертвого моря) живут esseni, замкнутое и стран­ное, если сравнить с другими, племя. Esseni живут совсем без женщин, отказавшись от любви, — среди пальм... За ними был город Engade (очевидно, поселение Эйн-Геди), второй после Иерусалима по богатству пальмами и ро­щами, теперь (то есть в середине I века н.э.) это груда развалин. Дальше расположена крепость на скале Моссада близ Асфальтового озера...»
Топография Плиния Старшего определенно указыва­ет на район Кумрана.
Как мы уже говорили, обилие «общественных поме­щений» Хирбет Кумрана, а также некоторые другие его особенности не могли не навести ученых на мысль, что в комплексе должна была квартировать религиозная об­щина ессеев. Этого очень хотелось всем, особенно руко­водителю раскопок – священнику Ролану до Во. Хрис­тиане хотели видеть в ессеях своих предшественников, иудеи – одно из экзотических направлений неортодок­сального иудаизма рядом с привычными саддукеями и фарисеями. Задать себе вопрос – почему, собственно, община, а не, скажем, военный гарнизон или рабочая артель? - на библейской земле было как-то неловко. В пользу общины говорила и хорошо отлаженная система водоснабжения с большими бассейнами, оснащенными лестничными спусками. Емкости были немедленно объ­явлены купальнями для ритуальных омовений – миквами. Правда, потом выяснилось, что такие же хранилища имелись и в других местах в окрестностях Иерусалима, явно не связанных с религиозными отправлениями, а лестницы сделаны для удобства черпания воды, когда ее запасы подходили к концу.
Некоторые находки Хирбет Кумрана, казалось, долж­ны были бы смутить археологов, во всяком случае — несколько поколебать их уверенность в том, что речь идет о религиозной общине. Ну, например, избыток ке­рамической посуды в одной из комнат неподалеку от гончарных мастерских. Зачем столько посуды - кувши­нов, чаш, кубков — непьющим общинникам-аскетам? Хорошо сохранившиеся мастерские дают возможность проследить весь производственный процесс и предполо­жить, что керамика могла изготовляться на продажу.
Значительный интерес представляют остатки костей домашних животных, обнаруженные в Кумране. Скоп­ления костей найдены в различных местах комплекса в горшках или вместе с глиняными черепками; всё говорит о том, что они были аккуратно сложены в сосуды. Уче­ные предположили, что такая аккуратность может быть связана с некими сакральными целями, неизвестными ни из традиционных еврейских источников, ни из докумен­тов, найденных в кумранских пещерах. Но, возможно, особый порядок связан с процессом переработки в произ­водственных целях?
Неясно также происхождение большого количества монет, в том числе и нескольких кладов на довольно внушительную сумму, относящихся к разным периодам истории Хирбет Кумрана. Как-то не вяжется религиоз­ная община аскетов с богатыми кладами тирских и кейсарийских тетрадрахм (то есть монет в четыре драхмы – 17 г серебра).
Кроме того, неподалеку от комплекса были обнару­жены кладбища с 1200 могилами, отличающимися от традиционных еврейских захоронений. Немного ли для сравнительно небольшой общины, как ее оценивают ар­хеологи? И еще: среди прочих найдены женские и де­тские останки. Странно? Но стоит ли удивляться? Ведь Иосиф Флавий говорит, что среди ессеев есть и общины, признающие брак...
Нужно еще добавить, что в трех километрах от Хир­бет Кумрана в руинах оазиса Эйн Фешхи, возможно, также связанных с «пещерной сектой», археологи приступили к систематическим раскопкам в 1956 году. Вскоре там были обнаружены остатки стены, которая, по мнению ученых, служила ограждением для каких-то насаждений, а также строение с остатками керамики, сходной с керамикой Хирбет Кумрана, что подтвержда­ет несомненную связь обоих комплексов. Здание было построено в конце II века до н. э., в конце I века до н.э. оно было покинуто, потом вновь заселено и использова­лось до его частичного разрушения в конце 60-х годов I века н.э. Всё говорит о том, что комплекс Эйн Фешхи использовался для общественных нужд. Рядом со здани­ем находился сарай, который, по предположению Ролана де Во, мог быть использован для сушки и обработки фиников. (Вспомним слова Плиния Старшего о том, что ессеи жили среди пальм!) Огороженный пустырь вокруг сарая мог служить загоном для скота, двор по соседству с целой системой бассейнов – кожевенной мастерской, а кожа, которую там выделывали, использовалась при изготовлении рукописей. Не оставляет ощущение, что, увлекшись «пещерной сектой» или «ессейской общиной», ученые вступили в сферу совершеннейшей фантастики.
Найденные в пещерах рукописи толкали археологов дальше по избранному ими пути...
Как мы видели, одной из первых была найдена и попа­ла в руки ученых рукопись «Устава общины», причем, в отличие от многих других находок, сохранившаяся почти полностью. Сразу оговоримся: «Устав» — это условное название, которое дали рукописи специалисты, в свитке начало отсутствует. Однако в тексте часто встречается слово «серех» [srk], которое можно перевести как «рег­ламент» или «распорядок». В рукописи излагаются цели общины, правила приема новых членов, вопросы внут­ренней жизни, наказаний за проступки и нарушения... Причем отмечается, что правила эти сохраняются вплоть до прихода Мессии из дома Аарона и Израиля. Речь идет также об основах учения общины: противостоянии «царства света» и «царства тьмы»... Также в «первой пещере» была обнаружена рукопись с так называемым текстом «Двух колонок», который начинается словами: «И вот устав для всей общины Израиля в последние дни», ясно указывающими на эсхатологический характер тек­ста. При этом в документе говорится о воспитании под­растающего поколения и об обязанностях членов общины в соответствии с их возрастом. Речь идет о женитьбе «об­щинников» и прохождении ими воинской службы, прав­да, непонятно, в каких частях и какой армии, ибо упоми­нается, похоже, сражение в конце времен. Но как бы то ни было, устав в тексте «Двух колонок» резко контрас­тирует с «Уставом общины». Представляется совершенно невероятным, чтобы оба текста принадлежали одному и тому же сообществу людей. Но понимание этого пришло не сразу...
Исключительно важное значение имеет так называ­емый «Дамасский документ», один из немногих текстов, известный ученым до кумранских находок. Дамаск – место изгнания Нового союза «сыновей Цадока», перво­священника, известного из Библии. В документе расска­зана история «союза», даны основы его вероучения, из­ложена версия истории евреев со времен сыновей Ноаха под углом неких этических оснований. В тексте упоми­нается «толкователь Торы», указаниям которого необ­ходимо следовать до появления «учителя праведности в последние дни».
Этот список можно еще продолжить, но из сказанного понятно, что несколько самых первых, самых хорошо со­хранившихся документов из пещер повествуют о жизни некоей общины... Или общин? И не беда, что разговор в них идет о различных группах людей, - если они и име­ют что-то общее друг с другом, то совсем немного; да к тому же все они лишь с большой натяжкой подходят под описания ессеев, сделанные древними авторами. Но все это казалось легко преодолимыми деталями... Особенно будоражил воображение неоднократно упоминающийся в кумранских текстах «толкователь Торы», «учитель пра­ведности»; невозможно избежать соблазна отождествить этот фантом с Иеошуа из Назарета, почитаемым христи­анами как Иисус Христос, Мессия, Сын Божий, или, на худой конец, с Иоанном Крестителем, который и в самом деле, возможно, имел отношение к реальным ессеям.
Всему этому наваждению способствовали и результа­ты раскопок в пещерах, Хирбет Кумране, Эйн Фешхи, которые провоцировали ученых, поддавшись искушению, проглотить очередную наживку... Можно вообразить, ка­кой сладкой музыкой звучали слова: «скрипторий», «биб­лиотека», «миква», «первохристиане»...
Но уже довольно давно, еще в 70-80-е годы прошлого века, ученые начали высказывать сомнения в правиль­ности господствующей «ессейской теории». Говорили, например, что и сам отец де Во сильно сомневался в ней и долго колебался, прежде чем представить ее коллегам. Полный отчет его так и не был опубликован, некоторые его письма и доклады потерялись. Похоже, что француз­ский археолог решил не принимать в расчет некоторые факторы (в том числе и артефакты), противоречащие его теории. В поселке «кумранцев» были найдены красивая посуда, украшения, расчески, даже косметические при­надлежности и драгоценности, что подтверждает при­сутствие в поселении женщин и противоречит версии об аскетах-ессеях и их монастырском образе жизни. Воз­можно, всё это свидетельствует о зажиточности некоторых «кумранцев».
В 90-е годы начались новые систематические раскоп­ки в Кумране, которые предприняли израильские архео­логи Ицхак Маген и Юваль Пелег. Начали они с анали­за снимков местности, сделанных с воздуха, и пришли к выводу, что люди поселились в Кумране совсем не потому, что хотели стать отшельниками и удалиться от мира, — просто это место было самым удобным для со­здания поселения. Вся окрестная территория подвержена опасности наводнений в зимнее время: низины находят­ся под ударом водных потоков с гор. Кумран же распо­ложен на вершине холма, и при этом открывалась воз­можность использовать стекающую с гор воду.
По мнению археологов, с начала I века до н.э. Кумран служил крепостью: комплекс расположен не на отшибе, как считалось до сих пор, — наоборот, он господствует над всем пространством вокруг Мертвого моря и предо­ставляет возможность прекрасного обзора окружающей местности. Ученые полагают, что Кумран в то время был звеном в общей цепи укреплений. Следующий этап на­чался в 63 году до н. э. с приходом к Мертвому морю римлян и закончился после поражения в Первой Иудейс­кой войне. В этот период здесь работала крупная гончар­ная мастерская, что подтверждается большим количест­вом различных глиняных сосудов и наличием печей для обжига глины. Но где было взять столько материала для гончарного производства? Оказывается, сильные зимние дожди приносили глину и песок вместе со сточной во­дой из окрестных ущелий. Для этого была создана целая система водоснабжения с фильтрами и оборудованными местами забора воды. Под одним из бассейнов археологи обнаружили несколько тон отличной глины, из которой они в порядке эксперимента соорудили несколько глиня­ных кувшинов.
И. Маген и Ю. Пелег вообще отрицают возможность жизни в этих местах большой общины. Чтобы накормить 200-250 человек в течение 170 лет, по подсчетам архео­логов, потребовались бы около 100 тысяч голов овец да еще мука, овощи, фрукты... Для этого пришлось бы ис­пользовать около 30 печей, а найдено всего четыре-пять. Две сотни человек должны где-то жить, где-то сидеть во время приема пищи...
Археологи отрицают возможность жизни ессеев в пе­щерах, как об этом говорят некоторые специалисты; ведь речь идет о людях, соблюдающих культ чистоты, а это вряд ли осуществимо в пещерных условиях. Да к тому же в окрестных скалах обитали хищники, в том числе ди­кие кошки, даже львы. Ролан де Во и его коллеги объяс­няли обилие костей в Кумранском комплексе какими-то сакральными целями, возможно, жертвоприношениями. Маген и Пелег утверждают: по костям видно, что мясо варилось и жарилось для употребления в пищу. Опасаясь привлечь крупных хищников, «кумранцы» складывали кости в глиняную посуду и закапывали прямо на терри­тории комплекса. С наступлением темноты люди просто боялись выходить наружу. То же самое они делали и с отходами фиников, которые использовались для произ­водства меда.
При этом совершенно непонятно, зачем «кумранцам» хранить в пещерах свою рукописную библиотеку. К чему подвергать себя опасности встречи с хищниками или рим­скими легионерами, которые во многих случаях оказыва­лись ничуть не лучше хищников? Почему бы не хранить библиотеку прямо в комплексе, оборудовав специальный тайник на случай опасности? К тому же в пещерном хра­нилище не было обнаружено никакой системы, прису­щей всякой библиотеке; наоборот, там во всем ощущает­ся беспорядок, просто хаос... Рукописи явно прятались поспешно. Скорее можно предположить, что, предвидя осаду Иерусалима, жители города спасались бегством и прятали свитки в горах.
Как мы уже видели, далеко не все рукописи Кумрана носят ессейский отпечаток, — есть ощущение, что они отражают различные религиозные взгляды своего време­ни. Конечно, среди спасавшихся от римлян израильтян могли быть и ессеи – почему бы и нет? Вот им-то и при­надлежала, вероятно, ессейская часть сочинений. Иосиф Флавий пишет, что ессеи жили во многих городах Иудеи, в том числе и в Иерусалиме. Как отмечают ученые, такая гипотеза вовсе не умаляет огромного значения кумранского открытия – скорее наоборот: книги принадлежали не одной какой-то секте, а разным иудейским течениям, жившим в конце эпохи Второго Храма.
Впрочем, никто не утверждает, что «ессейская теория» опровергнута окончательно и бесповоротно. Просто если еще совсем недавно она господствовала безраздельно, то сегодня она – ОДНА ИЗ МНОГИХ.
Так что же на самом деле представлял собой «кумранский комплекс»?
Какие главные версии бытуют сегодня в науке нарав­не с ессейской?
Первая: гончарные мастерские.
Вторая: сельскохозяйственная ферма.
Третья: военная крепость.
Далее идут менее распространенные версии: постоя­лый двор и место сбора налогов; санаторий при оазисе Эйн Фешха с пресноводными источниками; место жи­тельства одной из религиозных общин (не обязательно ессейской) конца эпохи Второго Храма и так далее.
Кумран не спешит поделиться своими тайнами.
Но почему же обнаружение кумранских свитков столь важно для нас? С находкой свитков Мертво­го моря в 1947 г. были найдены манускрипты всей или части каждой книги Ветхого Завета, за исключением Книги Есфирь. Они датированы 250 г. до н.э., т. е. переносят нас на 1000 лет раньше, чем имеющиеся в наличии наи­лучшие предыдущие манускрипты на древнеев­рейском языке. Фактически, вероятно самый важ­ный вклад свитков Мертвого моря – это свет, пролитый на текст книг Ветхого Завета. Наилучший результат – это то, что нам дано еще одно доказательство точности наших Библий. Они дают нам возможность сравнить огромное количество текстов и узнать, что Ветхий Завет остался фактически неизменным на протяжении последних двух тысяч лет. В самом деле, существует замечательное соответствие документов Мертвого моря с нашими известными в настоящее время текстами. 
Не важно, ессеи или не ессеи. Главное, что эти люди сохранили для нас ценнейшее свидетельство древности Библии.*
 * Печатается по материалам, изложенным в книге Л. Гомберга (http://www.facebook.com/profile.php?id=100001757558457) "Израиль и Фараон" (Ростов-на-Дону, 200)